Гипертекстуальность журналистики

Действительно, что такое новость или репортаж, как не связыва­ние текстом события с читателем, смысл которого актуализируется в конкретном читательском (и писательском) контексте. И что такое газетная полоса, как не система гиперссылок, подобранных таким об­разом, что у читателя, просматривающего заголовки, возникает цело­стная картина событий дня.

Гипертекст как явление постмодерна обладает рядом свойств, присущих постмодерну. Известный американский критик Ихаб Ха-сан выделяет (нумерация наша) следующие признаки:

• неопределенность, культ неясностей, ошибок, пропусков;
• фрагментарность и принцип монтажа;
• «деканонизация», борьба с традиционными ценностными центрами;
• отсутствие психологических и символических глубин;
• молчание, отказ от мимесиса и изобразительного начала;
• положительная ирония, утверждающая плюралистическую вселенную;
• смешение жанров, высокого и низкого, стилевой синкретизм;
• театральность современной культуры, работа на публику, обязательный учет аудитории;
• срастание сознания со средствами коммуникации, способность приспосабливаться к их обновлению и рефлектировать над ними.

Даже поверхностный анализ любого современного СМИ (и бу­мажного, и электронного) позволит без труда увидеть в его продук­ции все перечисленные признаки. Тем более отчетливо эти черты проявляются в интернет-журналистике.

Если характерной чертой гипертекста, как отмечалось, является отсутствие непрерывности — прыжок или скачок в другое текстуаль­ное пространство, то что из себя представляют новостные ленты и анонсы на страницах сетевых СМИ, как не побуждение к этому прыж­ку, причем подчас в совершенно иной контент, размещенный на дру­гом сайте.

Читатель (посетитель) провоцируется на непоследователь­ность прочтения, так как делается максимально возможное для того, чтобы привлечь его внимание к выходам за пределы страницы, на ко­торой он находится. Естественно, он просматривает страницу по диа­гонали, пропуская большую часть контента.

Читатель сам монтиру­ет общую картину из фрагментов текста, причем все, что мешает свободной интерпретации, отбрасывается как читателем, так и издате­лем. Такой подход напоминает скольжение (серфинг) по поверхно­сти текстуального пространства, гиперссылки чаще всего — это не дви­жение вглубь, а в сторону, и напоминает языковую игру. Индиви­дуальное эго бесконечное количество раз переодевается, вследствие чего появляется необходимость принимать образ, типичный для аудитории именно данного ресурса.

Оно остается молчаливым наблюдателем даже там, где его провоцируют на высказывание, так как это высказывание осуществляется под маской электронного адреса и ника (сетевого име­ни).

Механизм компенсации эмоциональной бедности поверхностного скольжения включает иронию, уход от серьезности, всеобщий безгра­ничный плюрализм, сопровождающийся возможностью эклектики, сочетанием несочетаемых стилей, циклично профанирующих и сакрализирующих друг друга, разыгрывая мистерию-буфф перед глазами виртуальной публики.

Это одна сторона гипертекста, но есть и другая, имеющая как будто прямо противоположные свойства.

1. Неопределенность, нелинейность, разрывность переходов создает некоторое новое качество, не вытекающее логически из формы и контента. Переход на другую страницу — это открытие другой страницы, другого окна реальности.
2. Фрагментарность и клиповость ведет к созданию новых информационных сверток — иероглифов современной культуры, которыми можно оперировать как понятиями.
3. Деканонизация ветхих ценностей и их профанация имеет своим следствием формирование и сакрализацию новых ценностей. А так как новых ценностей не бывает, то здесь речь идет о критическом пересмотре ценностных структур в направлении более устойчивых к вызовам цивилизационного развития.
4. При поверхностном скольжении считывается геометрия поверхностей, т.е. структура информационного пространства. Углубление в поверхность бессмысленно, потому что это поверхность, а не объем, следовательно, углубляться некуда. Осознание одного этого факта на практике уже является очень серьезным культурным действием, определяющим жизненные стратегии. Сама поверхность гипертекста больше всего напоминает лист Мебиуса, который, как известно, имеет только одну сторону. Двигаясь по нему, можно прийти с лицевой его части в изнаночную, не пересекая поверхность. Таким образом, нахождение на изнаночной стороне есть следствие движения с лицевой.
5. Игровая реальность — это реальность проб и возможностей, языковая игра — это одно из условий языкотворчества, плодотворность которого мы наблюдаем в интернете.
6. Плюралистичность и ироничность — ответ психически здорового организма на невозможность реальности профанированных ценностей. То, что ценности в современной социокультурной реальности, действительно, почти полностью профанированы, убедительно доказал постмодернизм.
7. Интернет приучает к тому, что жанровые границы, как и любые другие границы, есть либо игровые правила, либо добровольно взятые на себя самоограничения. В любом случае ограничение есть действие индивидуальной воли, без логического рационального обоснования.
   Стирание границ приводит к проявлению трансрациональных причин существования границ, то есть попытки разрушения границ приводят к разрушению условных границ и к укреплению безусловных, истинных.
8. Интернет сделал потенциально публичной жизнь каждого человека. Получился своеобразный театр наоборот, в котором право наблюдать за игрой предоставляется актерам, а право играть — публике. Задача актеров — наблюдать и испытывать катарсис (очищение от переживания искусства), а публика проигрывает перед ними вживание во все новые образные миры. Вырабатывается культурная логика оценки действительного по возможному, в которой сама возможность реальности санкционируется гиперреальностью.

В целом гипертекст — это то, что в действительности разрушает детерминированность и однозначность сообщения, и уже одним этим делает невозможной журналистику в ее исключительно веща­тельной ипостаси.

Тем не менее гипертекст достаточно адекватно описывает совре­менные взаимоотношения с реальностью. Легко убедиться, что дос­тупные для наблюдения и отражаемые в СМИ социокультурные про­цессы имеют гипертекстовую природу.

Даже такие события, как вой­ны, воспринимаются и описываются с использованием виртуальной и гипертекстовой терминологии. Следовательно, современная журналистика (печатные и электронные СМИ, Web) просто не может не изъ­ясняться на языке гипертекста. Любой другой язык будет восприни­маться социумом, как марсианский.

Кроме того, гипертекст опять-таки из-за присущих ему свойств способен объединить культурную активность цивилизации автокоммуникативного типа, в которую мы входим, с классической цивилизацией сообщения, т.е. интерактивную журналистику с вещательной, но во взаимосвязи и взаимодополнении.